Георгий Гурджиев: «Все мы внутри себя «требуем», чтобы окружающие видели, какие мы замечательные люди»

Фундаментальная характеристика нашего отношения к самим себе и к своему окружению — наша постоянная «идентификация», склонность «сливаться» с тем, что привлекает наше внимание, вызывает желание или будоражит воображение в данный момент.

«Идентификация» настолько захватывает нас, что при наблюдении очень трудно отличить ее от всего остального. Мы постоянно идентифицируем себя; единственное, что изменяется, — это объект нашей идентификации. Мы идентифицируем себя с постоянно встающими перед нами мелкими проблемами, но при этом совершенно забываем об изначальной цели, которой мы собирались достичь. Мы идентифицируем себя с одной мыслью и забываем о других мыслях, с одной эмоцией или настроением — и забываем о более широком спектре эмоций и настроений. Это постоянно случается в ходе работы над собой. Мы настолько идентифицируем себя с отдельными целями, что за деревьями не видим леса. Два-три наиболее близких к нам дерева принимаем за целый лес.

«Идентифицирование» — один из самых коварных наших врагов, оно проникает везде и дурачит нас именно тогда, когда мы думаем, будто боремся с ним. Освободиться от идентифицирования особенно трудно потому, что естественным образом мы легче всего идентифицируем себя с теми вещами, которые больше всего интересуют нас, — с теми, которым мы уделяем свое время, свои усилия и внимание. Единственный способ освободиться от идентификации — постоянно оставаться начеку и быть беспощадным к себе, то есть не бояться увидеть все те тонкие и скрытые формы, какие может принять идентифицирование.

Нам необходимо исследовать идентифицирование до самых его корней внутри нас. Отчасти борьба с ним настолько трудна именно потому, что мы склонны воспринимать его как положительную черту. Мы называем его «энтузиазмом», «страстью», «вдохновением» или как-то еще и думаем, что только в этом состоянии способны хорошо выполнять какую бы то ни было работу. На самом же деле это, несомненно, иллюзия. Фактически идентифицирование мешает нам делать что-либо хоть отчасти разумное. Мы бы немедленно изменили это свое позитивное отношение, если бы по-настоящему поняли, что означает такое состояние: оно превращает человека в вещь, в кусок мяса; оно лишает его последнего сходства с человеком. На Востоке, где люди курят гашиш и другие наркотики, часто случается, что человек настолько идентифицирует себя с трубкой, что начинает считать, будто сам является этой трубкой. Это не шутка, но факт — в своем самоощущении он и вправду становится трубкой. Это и есть идентификация. И для того, чтобы осуществить ее, гашиш или опиум совершенно не нужны. Посмотрите на людей в магазинах, в театрах, в ресторанах — как они идентифицируют себя со словами, когда спорят или пытаются что-то доказать, особенно тогда, когда они на самом деле не знают, о чем говорят. Человек превращается в жадность или в страсть, он становится словами — и в конце концов от него совсем ничего не остается.

Идентификация — главное препятствие для самовспоминания, потому что человек, который идентифицирует себя с чем-то, не может помнить себя. Первый шаг на пути самовспоминания — не идентифицировать себя ни с чем. Но для этого нужно вначале перестать идентифицироваться с самим собой — перестать все время называть себя «Я». Нужно помнить, что нас двое. Есть мы сами — то есть присутствующее в нас «Я» — и есть другой человек, с которым нам нужно бороться и которого нужно преодолеть, если мы хотим достичь чего бы то ни было. До тех пор пока мы идентифицируем себя с чем-то, пока остаемся подвержены идентификациям, мы являемся рабами всего, что с нами происходит. «Свобода» в первую очередь и прежде всего означает свободу от идентификации.

После общих форм идентификации нам нужно изучить один определенный тип идентификации, а именно: идентифицирование с людьми, принимающее форму «проявления уважения» — когда мы обращаем внимание на их мнение, считаемся с ним. Существует несколько разновидностей «уважения». Наиболее распространен случай, когда мы уважаем то, что люди о нас думают, как они ведут себя с нами, какое отношение демонстрируют. Мы всегда беспокоимся, что люди нас не ценят по достоинству, недостаточно милы и вежливы с нами. Это мучит нас, рождает всякие мысли и подозрения. Мы затрачиваем огромное количество энергии на предположения и догадки и развиваем недоверчивость и враждебность по отношению к другим. Ничего не значащие мелочи (на нас кто-то не так посмотрел, что-то мог подумать или сказать о нас) приобретают огромное значение.

Вся эта наша склонность к проявлениям уважения — не что иное, как разновидность идентификации, и она полностью основана на наших внутренних запросах, на наших «требованиях». Все мы внутри себя «требуем», чтобы окружающие видели, какие мы замечательные люди, и чтобы все постоянно демонстрировали свое почтение к нам, высокую оценку и восхищение нами, нашим интеллектом, проницательностью, оригинальностью, внешним видом и всеми прочими нашими качествами. Эти требования в свою очередь основаны на совершенно нереальном представлении о самих себе, какое очень часто бывает у людей со скромными способностями и внешностью. Например, писатели, актеры, музыканты, художники и политики — все они больные люди, почти без исключений. И от чего же они страдают? Прежде всего от раздутого самомнения, затем от требований к окружающим, затем — от преклонения перед чужим мнением, — иными словами, от безусловной готовности оскорбляться малейшим недостатком понимания или оценки, который они замечают в других людях.

До сих пор мы говорили о «внутреннем уважении» — то есть об идентификации с другими. В противоположность этому существует «внешнее уважение», которое может служить средством борьбы с внутренним. Внешнее уважение основано совсем на другом отношении к людям и подразумевает приспосабливание к их требованиям и слабостям. Проявляя внешнее уважение к людям, мы делаем то, что облегчает жизнь нам самим и окружающим. Внешнее уважение подразумевает определенное знание людей, их вкусов, привычек и предрассудков, а также высокую степень самоконтроля. Часто мы искренне желаем сказать кому-то, что думаем или чувствуем о нем. Если мы слабы, то уступаем этому желанию, а затем оправдываем все негативные последствия тем, что мы не хотели лгать или притворяться, старались быть честными. Затем мы убеждаем себя в том, что во всей ситуации виноват этот другой человек — а мы старались уважать его, вовсе не желали ссориться и не собирались мешать ему жить своей жизнью. Но именно этот другой человек не хотел нас уважать, в результате чего с ним стало совершенно невозможно иметь дело.

Это общечеловеческая склонность: начинать с благословения и заканчивать проклятием. Мы начинаем с решения не уважать человека, а заканчиваем тем, что виним его за то, что он не уважает нас. Это пример того, как внешнее уважение переходит во внутреннее. Но если мы помним себя, то мы также помним то, что другие люди — такие же машины, как мы. Тогда мы можем войти в их положение, поставить себя на их место, понять и прочувствовать, что думают и чувствуют другие. Если нам это удается, то отношения складываются намного проще.

Умение проявлять внешнее уважение — важная часть нашей Работы. Довольно часто бывает так, что человек прекрасно понимает, насколько важно для него внешнее уважение, но все же пренебрегает им в своей работе с другими людьми. Мы полагаем, будто если мы работаем вместе, то у нас есть право не уважать друг друга. Но в действительности все совсем наоборот. В нашей Работе — для того чтобы эта работа протекала успешно — требуется в десять раз больше внешнего уважения, чем в обычной жизни. Это потому, что лишь через внешнее уважение мы можем продемонстрировать, насколько мы понимаем и ценим свою работу, что в свою очередь определяет наши результаты.

Из книги Георгия Гурджиева «В поисках Бытия».