Принципы и практика дзэн: Пустота и восхищение

Древнейшая дзэнская поэма начинается словами:

На совершенном Пути [Дао] нет трудностей,

Он просто избегает выбора.

Лишь прекратив любить и не любить,

Можно все ясно понять.

Мельчайшее различие —

И небо и земля разделяются!

Если хочешь получить чистую правду,

Не беспокойся о правильном и неправильном.

Конфликт между правильным и неправильным —

Это болезнь ума.

Суть в том, чтобы не подавлять чувства и развивать спокойное безразличие. Разделение приятного и неприятного или хорошего и плохого — это вселенская иллюзия. Первый принцип даосизма гласит:

Когда каждый признает красоту красивой, возникает уродство;

Когда каждый признает добро добрым, возникает зло.

«Быть» и «не быть» порождают друг друга;

Трудное и простое осознаются друг через друга;

Длинное и короткое противопоставляются друг другу;

Высокое и низкое определяют друг друга…

До и после следуют друг за другом.

Видеть это — значит видеть, что добро без зла — все равно что верх без низа, и что преследовать идеал добра — все равно что пытаться избавиться от левого, все время поворачивая направо. Так вы будете вынуждены ходить по кругу.

Простота заключенной в этом логики искушает еще больше все упростить. Искушение подкрепляется еще и крушением самой заветной иллюзии человеческого ума — уверенности в том, что со временем все может становиться все лучше и лучше. Ведь считается, что иначе человеческая жизнь была бы лишена смысла и мотивации. Единственной альтернативой жизни постоянного прогресса кажется простое прозябание, статичное и мертвое, безрадостное и пустое, ничем не лучше самоубийства. Сама идея этой «единственной альтернативы» показывает, как прочно ум привязан к дуалистическому паттерну, как трудно не думать в понятиях хорошего и плохого или какой-то неясной их смеси.

Однако дзэн — это освобождение от этого паттерна, и его, на первый взгляд, гнетущая отправная точка заключается в осознании абсурдности выбора, самой мысли о том, что жизнь может быть значительно улучшена, если все время выбирать «хорошее». Прежде всего необходимо «почувствовать» относительность и понять, что жизнь не является ситуацией, из которой что-то можно выхватить или от которой что-то можно получить — как если бы это было нечто, к чему приближаются извне, как пирог или бочка пива. Преуспевать — значит терпеть неудачу, в том смысле что чем больше в чем-то преуспеваешь, тем больше потребность продолжать преуспевать. Есть — значит выживать, чтобы чувствовать голод.

Иллюзия значительного улучшения возникает в моменты противопоставления, как при переворачивании с боку на бок на жесткой постели. Поза кажется «лучше», пока ощущается контраст, но вскоре новая поза перестает отличаться от прежней. Тогда человек приобретает более удобную кровать и некоторое время спит спокойно. Однако решение проблемы оставляет в сознании странный вакуум, который вскоре заполняется ощущением другого невыносимого контраста, ранее не замечавшегося и такого же назойливого, как проблема жесткой постели. Вакуум возникает потому, что ощущение комфорта может поддерживаться только в связи с ощущением дискомфорта, подобно тому как глаз видит изображение только благодаря контрастному фону. Добро и зло, приятное и неприятное, настолько неразделимы, настолько идентичны в своем различии — как две стороны монеты, — что:

Красивое — отвратительное, а отвратительное — красивое,

— или, как говорится в одном стихотворении из «Дзэнрин кусю»:

Неприятности — это удача;

Соглашение — это разногласие.

Другое стихотворение выражает это более наглядно:

На закате петух предвещает рассвет;

В полночь — яркое солнце.

Таким образом, дуалистическому мышлению точка зрения дзэн покажется фаталистической, отрицающей свободу выбора. Когда у Мучжоу спросили: «Мы одеваемся и едим каждый день, как нам избежать этого?» — он ответил: «Мы одеваемся; мы едим». «Не понимаю», — сказал монах. «Если не понимаешь, оденься и поешь». Когда у другого мастера спросили, как избежать «жары», он отправил вопрошающего туда, где ни жарко, ни холодно. Когда его попросили объяснить, он ответил: «Летом мы потеем; зимой мы мерзнем». Или, как говорится в одном стихотворении:

Когда холодно, мы собираемся вокруг костра перед пылающим огнем;

Когда жарко, мы сидим на берегу горного ручья в бамбуковой роще.

Но в этой точке зрения нет фатализма. Это не просто покорность неизбежности потения во время жары, замерзания во время холода, еды при чувстве голода и сна при усталости. Покорность судьбе подразумевает кого-то, кто покоряется, беспомощную марионетку обстоятельств, а в дзэн такого человека нет. Дуализм субъекта и объекта, познающего и познаваемого, считается таким же относительным, таким же взаимозависимым и неразделимым, как и любой другой. Мы не потеем, потому что жарко; потение — это и есть жара. Одинаково справедливо сказать, что солнце — это свет благодаря глазам, и что глаза видят свет благодаря солнцу. Эта точка зрения нам незнакома, потому что мы привыкли думать, что сначала возникает жара, и затем, как следствие, тело потеет. Обратное утверждение кажется чем-то удивительным, как если бы мы сказали «сыр с бутербродом» вместо «бутерброд с сыром». Так, в «Дзэнрин кусю» говорится:

Огонь не ждет солнца, чтобы стать горячим,

Как и ветер не ждет луны, чтобы стать прохладным.

Это шокирующее и, на первый взгляд, нелогичное переворачивание здравого смысла, пожалуй, можно объяснить с помощью излюбленного дзэнского образа «луны в воде». Феномен луны в воде сравнивается с человеческим опытом. Вода — это субъект, а луна — объект. Без воды нет и луны в воде; нет ее и тогда, когда нет самой луны. Но как только восходит луна, вода тут же отражает ее образ; и как только проливается мельчайшая капля воды, луна тут же отражается в ней. У луны нет намерения отражаться, как и вода не отражает изображение целенаправленно. Событие одинаково вызвано как водой, так и луной, и как вода раскрывает яркость луны, так и луна раскрывает прозрачность воды.

Отрывок из книги Алана Уотса «Путь дзэн».