Роберт Уилсон о том, почему то, что видит один человек, никогда в точности не совпадает с тем, что видит другой

Задолго до появления современной физики и современной психологии скептики в Древней Греции уже говорили о неопределенности и относительности как о неизбежных аспектах человеческой жизни: то, что видит один человек, никогда в точности не совпадает с тем, что видит другой.

Платон, Аристотель и другие гении древности пытались избежать агностицизма стоиков, «открыв» (или заявляя, что они открыли) метод «Чистого абстрактного рассуждения». Они верили, что этот метод приведет к Чистой Истине, которая свободна от любых искажений, связанных с несовершенством человеческих органов чувств. За исключением нескольких консерваторов в философской ложе, весь мир уже признал, что древнегреческий поиск Чистой Истины закончился неудачей.

Дальнейшая история философии напоминает долгую детективную повесть о том, как постепенно, столетие за столетием, выявлялись многочисленные ложные положения (или неосознанные предубеждения), вкравшиеся в «Чистое Рассуждение» смелых первопроходцев-эллинов.

Да простят нам наше едкое заявление: уверенность греческих логиков в том, что Вселенная состоит из слов, держала их в плену иллюзии. Они считали, что Вечную Истину можно получить, лишь отыскав правильные слова.

Но вот появилась современная наука, синтез «Чистого Рассуждения» греческой традиции и смиренного эмпиризма традиции мастеров-ремесленников. Все результаты стали выражать на точных специальных «языках» различных отраслей математики. Не одно столетие казалось, что наука способна разгадать все тайны и ответить на все вопросы. В науке умозаключения о том, что «должна делать» Вселенная (согласно логике), сочетались с разработкой все более точных инструментов. Инструменты должны были сообщать нам о том, где и когда Вселенная не соглашается с нашей логикой или нашей математикой, — иначе говоря, о том, где и когда наша логика нуждается в пересмотре, а один вид математики — в коррекции со стороны другого вида. Ученым казалось, что, если достаточно усовершенствовать инструменты, можно исправить все ошибки и в конце концов прийти к той самой Чистой Истине, которую Платон и Компания надеялись поймать при помощи одной лишь логики, без всяких инструментов.

На этом этапе Вселенную видели состоящей из уравнений, а не из слов. В один прекрасный день, думали ученые, мы сможем узнать «все обо всем» и описать это все изящными математическими формулами. Но эта вера умерла с появлением теории относительности Эйнштейна и квантовой механики Планка. Они оба открыли — хотя и по-разному, — что инструменты, разработанные человеком, не делают работу нервной системы более «непогрешимой».

Вот вам иллюстрация: скептики в Древней Греции наблюдали относительность восприятия человеком температуры. Каждый философ в Афинах слышал об их экспериментальных доказательствах: если правую руку опустить в чашу с горячей водой, а левую руку — в чашу с ледяной водой, а затем обе руки опустить в третью чашу, с теплой водой, то правая рука «распознает» воду в третьей чаше как холодную, а левая — как горячую.

Можно сказать, что все героические усилия Платона и Аристотеля были направлены на то, чтобы вырваться за пределы этой чувственно-обусловленной относительности при помощи «Чистого Рассуждения».

«Чистое Рассуждение», однако, основывается на аксиомах, которые нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Эти аксиомы появляются в сознании, приходя с уровня до-логического понимания. На этом уровне можно вообще не говорить, а просто жестикулировать и указывать пальцем (или размахивать посохом, как любили делать мастера дзэн), поскольку на этом уровне мы пытаемся указать на нечто такое, что существует до слов и категорий.

И вот что плохо: аксиомы (правила игры), которые кажутся естественными и не подлежат сомнению в одном племени (культуре), вовсе не кажутся такими в других племенах (культурах). Вот и «самоочевидные» аксиомы Платона и его соратников давно уже не находят поддержки среди ученых, а многие из этих аксиом, как оказалось при проверке, просто не согласуются с действительностью (невербальным опытом).

Иммануил Кант составил, пожалуй, самый длинный список изъянов классического греческого «чистого рассуждения». Все помнят хрестоматийный случай с критянином, который утверждает, что критяне всегда лгут. Я хочу привести другой пример логического изъяна, который гораздо менее известен.

Когда стрелу выпускают из лука, кажется, что она движется в пространстве.

Однако в каждый отдельный момент времени стрела фактически занимает одно положение в пространстве, а не два, три или более положений.

Если стрела имеет одно и только одно определенное положение в каждый момент, значит, в каждый момент она не движется. Но если она не движется в каждый отдельный момент, то она не движется вообще.

От этой логики невозможно уйти, пытаясь вставить «моменты между моментами». Она применима к любым миллионным и миллиардным долям секунды. В каждую наносекунду стрела имеет одно, а не несколько положений. То есть не движется!

Как найти выход из этого тупика? Может, объявить, что стрела занимает два положения в одно и то же время?

Увы, это будет еще хуже, а почему — попытайтесь обнаружить самостоятельно.

Все это показывает нам, куда может завести логика, если не оттачивать ее наблюдением (при помощи органов чувств или инструментов). Если мы не оттачиваем логику опытом, то можем веками, до бесконечности усугублять наши древнейшие ошибки — что, как нам кажется, и случилось с теми культурами, которые не разделяют наши «самоочевидные» аксиомы.

Этим культурам мы кажемся такими же чокнутыми, как и они нам. Каждая религия, например, для приверженцев других религий (и неверующих) кажется результатом логических заключений, выведенных из аксиом, которые просто не вписываются в эту вселенную.

Так что давайте оттачивать наше «чистое рассуждение» реальным опытом того, что люди видят, слышат, обоняют или как-то иначе обнаруживают в феноменологическом или экзистенциальном мире. Давайте выходить за пределы Чистого Разума и проверять нашу логику нашим же опытом.

Напомню, мы говорим о тех аргументах, на которых создавалась наука. Одно время казалось, что она готова и способна разрешить все наши проблемы.

Казалось, все эти замечательные уравнения и чудесные инструменты более надежны, чем греческая логика, и с их помощью удастся наконец решить сложные экзистенциальные проблемы. Предприниматели заметили это очень быстро, начав финансировать «научные исследования». Философы-рационалисты заметили это чуть позже и радостно высказали предположение, что со временем наука сможет выйти за пределы «практичности» и произвести на свет Чистую Истину.

Но затем Эйнштейн показал, что два часовых механизма могут измерять время по-разному — совсем как две руки одного человека, которые по-разному «измеряют» температуру, помните? Несовершенство, ненадежность и относительность нервной системы неожиданно обнаружились и в наших инструментах. Абсолютная Истина снова ускользнула от нас!

Эйнштейн (повторим для пущего эффекта) также показал, что две линейки могут по-разному измерять длину. Затем квантовая механика продемонстрировала, что с помощью разных инструментов можно по-разному толковать пространственно-временные события в субатомном мире, причем эти толкования будут радикально отличаться. Студентов-первокурсников до сих пор шокирует тот факт, что один набор инструментов показывает нам мир, сделанный из отдельных шариков-частиц, а те же инструменты, но расположенные по-другому, показывают нам мир, состоящий из энергетических волн.

Поначалу это казалось физикам «непостижимым». Даже через три столетия после того, как Галилей не оставил камня на камне от аристотелевской физики, они все еще мыслили категориями логики Аристотеля, в которой объект должен «быть» либо волной, либо частицей, но не может «быть» и волной, и частицей в зависимости от того, как мы «смотрим» на него. Некоторое время физики даже говорили, как бы в шутку, но с долей отчаяния, о «волночастицах».

Попробуем подвести итоги: мы думали, что можем убежать от относительности и неопределенности чувственных данных, создав «умные» инструменты, но обнаружили относительность самих инструментов. (Я снова заостряю на этом внимание, поскольку, как показывает мой 30-летний опыт проведения семинаров по неаристотелевской логике, мало кто сразу понимает важность этого. Большинство людей думают, что понимают, но на самом деле это не так.)

Когда вы исследуете розовый куст, независимо от того, смотрите вы только глазами (и мозгом) или используете научные инструменты, — то, что вы «увидите», будет зависеть от структуры вашего чувственного аппарата и (или) этих инструментов.

Более того: то, что вы можете сказать об увиденном, зависит от структуры вашего символизма — описываете ли вы это на английском, персидском, китайском языке, на языке евклидовой или неевклидовой геометрии, дифференциального исчисления или кватернионов.

Это, как говорил доктор Джонс, объясняет, почему «что бы мы ни описывали, человеческий ум не может отделиться от этого».

Из книги Роберта Антона Уилсона «Квантовая психология».